Это действительно чаще всего происходило весной, хотя случалось и под осень, в такое время, когда всё меняется. Оно всё цветёт или увядает, воды начинают течь или замерзают, а ты вдруг чувствуешь, что становишься шёлком, тело твоё мнётся и вьётся, разглаживается и льнёт, не понять даже, к чему или к кому. Себе видишься шёлком, а ближним своим – серебром, потому что им начинает казаться, что ты окружен непроницаемой прохладой, твёрдой поблёскивающей корочкой, через которую не процарапаться. И тогда горе им, ближним, потому что ты вроде бы и не ждёшь, но кто-то должен прийти и приблизиться, миновать границу, не заметив её, и за это сорвать все цветы, собрать плоды и получить все призы, надо ему или не очень. А пока его нет, так легко и одиноко, что гляди того улетишь, шаг, другой, а потом думаешь, а зачем я – ногами? Ведь лететь быстрей, если уж я всего лишь шёлк, всего лишь шарф. И глупо спрашивать, какие планы на лето или «что ты делаешь этой зимой», – кто, я? Нечего рассказать, нечем похвастать, потому что среди ваших земных путешествий и ваших побед нет места для меня, и не имею я никакого знания ни о себе, ни о будущем, кроме одного, – а у меня скоро будет любовь.
Я никогда не привыкну к весне. Год за годом она поражает меня, она приводит меня в восторг. И никакого значения не имеют ни возраст, ни накопившиеся сомнения и огорчения. Сегодня я захотел, вопреки обыкновению, отобедать в кафе, так как состояние моего тела все еще было слишком расслабленным для каких-либо лишних действ. Просто идти, ни о чем не думая, только наблюдать за торопящимися куда-то людьми, которые толкаются, злятся, когда кто-то встает на хи пути. Я никогда не понимал этой спешки. Быстрее все равно не доберешься до нужного тебе места, коль против народа попрешь. Я шел не спеша, сунув руки в карманы пальто, ворот которого был приподнят, чтобы защитить шею от обдувавших всё ветров. На голове столь любимая шляпа с узкими полями. Я решил только немного ускориться в конце улицы, где было свободнее, ибо желудок мой сжался сильнее. Я уже представлял, как буду есть венские вафли, не спеша попивая эрл грэй с лимоном. И это ощущение, и эти мысли – они будоражили мой разум.
Я вошел в кафе, уже даже сделал заказ, расположившись за столиком у окна. Откусил немного от венской вафли...как вдруг моя идиллия была разрушена громкими воскликами.
- Не двигаться! Это ограбление! Ты! Да-да, ты! А ну бабло гони! Не двигаться! Не двигаться я сказал, кусок свинины не доделанный! – Нахмурившись, я отложил вафлю на тарелку и с невозмутимым видом развернулся на стуле, чтобы видеть нарушителей правопорядка. Четверо мужчин с повязками на лицах, у всех оружие. Двое стоят на входах – главном и черном, один у кассы, и еще один размахивает пушкой перед самым носом у одного из посетителей. Прицокнув языком, я стал усиленно думать, как же поступить в данной ситуации. Местечко здесь знатное, выручка имеется нехилая, жаль только что охранников всего трое на всю улицу. И как назло ни одного здесь и сейчас. «Кроме меня…я не здешний». Я расстроился, осознав, что даже пообедать мне не дадут спокойно.
- Ну что, всё сказал? – Встал я будто нехотя со стула, задвигая его и медленно двигаясь к угрожавшему. Я знал, что преступники дезориентируются, когда ведешь себя не так, как они ожидают. Страх, они хотят добиться этого, а на моем лице спокойствие. Только лоб несколько морщинистым стал от напряжения, так что толика недовольства на нем отразилась. Я вел себя так, будто передо мной мелкое хулиганьё с соседнего двора. Один миг – и пушка уже направлена на мое лицо, только вот преступник не торопится стрелять, недоумевая от нестандартности моего поведения. Много лет практики в частном охранном агентстве дали свое. Многих важных птиц бывало защищал, и не с таким сталкивался. Одним шрамом меньше, одним шрамом больше – не все ли равно? Татуировкой очередной прикрою, если уж все будет настолько плохо.
- Короче, ты мне тут завязывай с баловством. – Отвесил я грозным басом.

Отредактировано Colin Humphrey (2014-04-29 19:07:07)

В важные эпохи жизни, иногда, в самом обыкновенном человеке разгорается искра геройства, неизвестно доселе тлевшая в груди его, и тогда он свершает дела, о коих до сего ему не случалось и грезить, которым даже после он сам едва верует.
Я понятия не имел, откуда во мне взялся тот героизм, то желание одному разобраться с четырьмя преступниками. Глядя на испуганных людей, оказавшихся в числе заложников, я понял, что если не я, то никто ж  иной в принципе не поможет. Я — свидетельство их смелости. Я свидетельство их героического поступка. Их наглядный успех. Я творю всё это сейчас, потому что каждому хочется спасти человеческую жизнь на глазах у сотни других людей. А тут даже не одна жизнь…несколько десятков, в том числе и иностранные граждане, ибо центр и все такое. Не то чтобы я желал добиться успеха и стать знаменитым…нет, отнюдь. Для этого мог бы выбрать сюжет попроще, да еще и с помощниками. А тут даже не знаешь, выживешь ли после своей выходки. Быть может воры эти пуганные и не такими как я, поэтому без стыда и сожалений пустят мне пулю в лоб, а потом для пущей убедительности еще контрольный в сердце пустят.
Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове, но из направленного на мою личность дула, пуль так и не последовало, завязался даже своеобразные разговор. Откуда-то появился глава банды, швырнув на пол перед собой официантку, которая не совсем удачно спряталась и была обнаружена. Хорошенькая, но из-за слез и истерики стала не такой милой, какой была, когда подносила венские вафли с эрл греем.
- Мутант. – Сухо подтвердил я, не отрывая взгляда от главы банды, которому не повредило бы пару пластических операций. Хотя двумя тут вряд ли конечно отделаешься. С такой-то рожей.
- Не удалось состряпать карьеру в цирке что ли? – Ухмыльнувшись, ответил я. – Фокусы он мне тут собрался показывать. – Я скрестил руки на груди, уверенно встав на обе ноги, даже раздвинул их пошире, чтобы суметь удержать равновесие, если этот ублюдок вздумает мне врезать. Громила показал пару искр, которые потом разгорелись и превратились в небольшое пламя меж его ладоней. Зрелищно, но не настолько, чтобы смутить меня хоть на каплю.  С непроницаемым лицом я смотрел на него, показывая всем своим видом, что не впечатлился. Хотя по сути…на арене я видел чуваков похлеще этого, и вытворяли они такие кренделя, что мама не горюй. С виду был как-то малец щупленький, сутулый, в очочках - ну типичный ботан, а на арене так расхерачил всех, что одни угольки остались.
Бандюга схватил девочку-подростка, грозясь вырвать ее внутренности и заставить всех любоваться ими. Типичные угрозы террористов из боевика, неужели у них все фантазии только об этом? Будто всех под одну воронку сгоняют, настолько все уныло и однотипно. Никакой фантазии, ей-Богу.
- Если так хотелось подростков полапать, мог бы проститутку снять. – Покачав головой, не удержался я от едкой фразы. Я знал, что поплачусь за это, но вон девчонке точно ничего не угрожало. Мысленно я сосредоточился на девице, представляя, как ее тело окутывает своеобразная оболочка. Я будто видел серебристые тонкие нити, витавшие вокруг ее тела. Значит, защитная сетка сработала. Так что если террорист захочет причинить ей боль, то он наткнется на неведомую преграду. Максимум что ждет девушку – падение на пол от силы удара, но ушибов при этом она не должна получить.
Внезапно сбоку, с той стороны, где стоял грабитель у главного входа, раздались крики. Орал преступник, напав на дедка, который мол кому-то знаки подавал. Я не мог отвлечься на его защиту, так как Шрам все еще держал в напряжении подростка. Да и дед…такой дед, если помрет - то не так жалко. «Колин! Какого хрена? С каких пор пожилые люди не имеют права на защиту?!» - Возник вдруг в голове визгливый голос Эмбер. Когда она злилась или закатывала истерики, голос преображался до ужаса. Совершенно другой человек. «Ах, да…прости Гайка, Чип немного отвлекся от главной задачи – спасти всех». Мысленно я поворчал на себя и на Эмбер, которой здесь не было, и быть не могло, но мысленный диалог немного отвлек и прибавил сил одновременно. Краем глаза я все-таки глянул на деда, чтобы взять под сеть защиты и его, растянув немного щит вбок. Чего я не ожидал, так это задействования еще каких-либо лиц в этой мини-битве со старцем. Чей-то нервный голосок раздался со стороны туалетных комнат, и девушка заявила о себе, как о лице, которому предназначались сигналы. Мысленно я сделал фейспалм, я даже будто слышал шлепок ладони о лоб. Ну зачем? Зачем было выдавать себя? Ведь можно было продолжать укрываться и вызвать копов. Что может быть красноречивее прикосновения? Ах, ну да, ещё помолчать. Это тоже не менее важно.
Грабители мгновенно окружили девицу, даже Шрам отбросил свою игрушку в сторону, отчего я с облегчением вздохнул, ведь с держать под щитом сразу трех людей, находящихся в разных концах комнаты было тяжело. Я сделал медленный поворот на сто восемьдесят градусов, и наткнулся на все то же старое доброе дуло пистолета. Один-таки не потерял бдительность и не потерял голову от паники, как это сделали остальные, гадая, удалось девушке совершить звонок или нет. Я бросил взгляд на горе-жертву и с ужасом понял, что это та самая девушка, которую я видел не так давно в автобусе. Я как раз ехал тогда после очередной ночной смены у арены, тогда ночка выдалась жаркая, с феерическими боями. Я был потрепанный, небритый и лохматый. А тут…такая девушка с зелеными яркими глазами как у кошки. Легкий ветерок из приоткрытого окна растрепывал ее волосы, придавая всему ее миловидному облаку больше загадочности и очарования. Я тогда ступил по-страшному, боясь подойти к ней и познакомиться. Так и профукал свой шанс.
Сейчас, я смотрел во все глаза на нее, пытаясь понять, кажется мне это, или же она действительно здесь, та девушка из автобуса, в которую я влюбился с первого же взгляда? Да…влюбился, что поделать, весна-таки. А ведь было очевидно, что я старше нее как минимум лет на пятнадцать. И это меня отчего-то не останавливало, как бывало порой. Громила пытался применить шантаж к девушке с телефоном, но та и без него выдавала всю правду. Хотя кто ей поверит?
- Давай, я просто пристрелю ее и все! – Услыхав эти слова от грабителя, я забил на старичка, которого к тому же уже перестали теребить как мешок и сосредоточил все силы на незнакомке из авто. Теперь вокруг нее была защита моего невидимого щита. Если даже грабитель и выстрелит из пистолета, то пуля отрекошетит и попадет в его же собственный висок. А это немедленная кончина с морем крови и размазанными по полу мозгами. Хмыкнув, я с радостью осознал, что и от меня отстали. Нынче бандиты какие-то легкомысленные завелись, но это мне было только на руку. Я и так на время отвлек их внимание на собственную персону. Теперь нужно было действовать, тем более даже мою юную прелестницу отбросили в сторону, сосредоточившись на сборе денег из кассы и хранилища. Один из грабителей жадно испил колы из холодильника, после чего отшвырнул банку на пол. Переглянувшись с незнакомкой из автобуса, я подмигнул ей и приступил к более решительным маневрам. Распространив вокруг себя щит, я накинулся на того идиота, испившего колу. Подхватив по дороге бутылку чьего-то недопитого пива из-за стола, я тюкнул ее об висок незадачливого бандюка, так что тот получил тяжелое повреждение, сопровождаемое переломом кости и разрывом мозговых сосудов. Стоявший неподалеку его дружбан не успел обернуться, как получил смачный удар прямо в адамово яблоко, что привело к перелому хрящей гортани и удушью. Я знал болевые точки и при случае я использовал свои познания (теоретические и практические) для ликвидации соперников. Осталось в итоге двое грабителей - Шрам и его помощник, видимо самые жадные из их стайки, ибо оба копошились у сейфа с деньгами. Забросив это дело из-за шума и звуков падающих тел, они воспользовались моей секундной заминкой, чтобы вновь захватить в плен белокурую девушку, все еще подпиравшую барную стойку.
- Отпусти ее. Немедленно. Иначе пожалеешь о дне, когда родился. – Попытался отрезвить я громилу. Мой щит вновь был растянут вокруг тела девушки из автобуса, но в отличие от предыдущих моих попыток использования способности, в этой я активировал щит и вокруг себя тоже.
- Бери свои бабки и вали.

- Беда, когда сборище тупоголовых начинает изощряться в остроумии. – Хмыкнул я, глядя прямо в глаза Шраму, и кивком головы указывая на его единственного оставшегося в живых товарища.
- Тупой здесь походу ты, раз не понял силы моей угрозы. – Я сжал кулаки, собираясь с силами и рассчитывая траекторию для своего очередного удара. Нужно было только на миг отвлечь террориста чем-то, чтобы дать удар под ногу и повалить его одним махом на пол. Я при этом успею подхватить девушку и отодвинуть за свою спину, а Шрама прикончу бутылкой справа, которая стояла на столе в ожидании хозяина, который попьет из нее вина. Но не успел я привести свой  план в действие, как вдруг товарищ террориста взорвал шашку в помещении. Она ослепила всех своим ярким светом, и я понял, насколько это хреново. Не хотелось бы мне терять из вида пленницу горе-грабителей. Был конечно вариант того, что ее отбросят в сторону как не нужную более вещь, но что-то мне подсказывало, что они довольно мстительные натуры и захотят наказать такого дерзкого чувака как я. «Вот тебе на». Когда эффект от брошенной шашки поутих, приехали копы и испортили мне картину, подбросив новых шашек и слезоточивого газа для пущей убедительности. Я мысленно проклял их за вторжение в мои планы. Не, ну на самом деле, где их носило все это время? Лучше бы раньше приехали, тогда от них был бы толк. А сейчас…сейчас только рассредоточили мое внимание и выступили помехой. Я в упор не мог рассмотреть ничего из того, что происходило в помещении кафе. Прикрыв глаза, я наощупь пытался добраться хотя бы до барной стойки. И тут чье-то мимолетное движение руки отвлекло мое внимание в другое русло. Интуитивно я счел это касание сигналом и двинулся в ту сторону, в котором скрылась эта чья-то неведомая рука. Определенно женская.
Глупо в принципе искать знаки, может у вселенной есть дела и поважнее, должны быть, просто обязаны... Может знаков вообще не существует, медальон этот просто медальон, а кресло-мешок — это просто кресло-мешок. Может не стоит заморачиваться на мелочах, нам не надо слушать вселенную и ждать от нее знаков, в глубине души мы и сами уже все знаем.
А с другой стороны, знаки повсюду, главное — уметь их видеть…
Я дошел до какой-то двери, она уже была открыта. В этой части помещения не были ни слезоточивого газа, ни дымовых шашек. Чистота. Кроме грязных влажных следов на полу и незакрытого люка в конце помещения, которое было, кстати говоря, небольшим. Части головоломки сложились воедино и я прозрел. Много кто по разливал свои напитки в кафе со страху, да еще и эти драки…столы перевернулись, куча всего попадало на пол с барной стойки. Естественно, что наступив на всю эту сплошную жижу грязным ботинком, ты будешь оставлять следы по кафельному полу, который обычно содержится в чистоте уборщицей помещения. Надежда мелькнула в моей голове, и я пролез в отверстие люка. Здесь было невысоко, так что даже с ношей на плече можно проникнуть без каких-либо помех. Я шел вперед, словно в наваждении, я желал догнать террористов и совершить возмездие. Я слышал тот крик, что издала девушка из автобуса, когда Шрам коснулся до нее. Самому мне удалось избежать его огненного шара, который попал в кого-то другого, кто стоял позади меня. Хотя, меня тоже немного задело, но это не страшно. Жаль только того человека, который пострадал. Но о нем позаботятся копы и медики из скорой помощи.
Впереди я расслышал голоса и ругань, притормозил, чтобы расслышать всё как следует. Я узнал голос Шрама и его дружка. Я не знал, есть ли с ними еще кто-нибудь, но пока что они болтали только между собой. Судя по доносившимся звукам, они еще и грузили что-то. После дыма, который проел мой мозг до самых глубин, я не сразу понял, что выбрался в принципе через черный ход кафе. А преступники походу знали план помещения, раз пригнали к черному ходу что-то, в чем можно увезти добытые деньги. Я стал подкрадываться ближе, не спеша открываться. На земле я приметил увесистый кусок арматуры и поспешил им вооружиться. Такого громилу как Шрам только этим и брать. В первую очередь нужно было обезвредить его, а дружбан его это так, мелочи. С ним я точно легко справлюсь. Я выглянул из-за угла, и с ужасом понял, что террористы не одни и с ними та девушка, образ которой часто преследовал меня во снах. Она сидела на грязном полу, зажмурившись, чтобы не видеть лиц этих двух ублюдков, что взяли ее в плен. Они были без масок, а значит, они уже расслабились и не надеялись на преследование. Мне было противно наблюдать, как Шрам теребит девушку, принуждая ее открыть глаза. Гнев кипел внутри меня и вот…подгадав момент, я с ревом бросился к громиле. С размаху я приложил арматуру к его тупой борзой башке, оглушив и уронив поверх девушки. Он упал на нее, истекая кровью, но уже бездыханный. Товарищ его, не сразу сообразив что происходит,  отскочил в сторону, поближе к деньгам. Ах, эта скупость, она даже тут не отпустила его. Даже в последний миг жизни террорист оказался близ денег. С одного удара я повалил и его, но не на смерть, как было это с громилой, а просто оглушив. Хотя убивать я сегодня никого не планировал…Это стало некоторого рода удивлением для меня. Я даже на миг пожалел этого ублюдка. Но потом я понял, что с такими животными повадками и инстинктами он, скорее всего, сам неоднократно убивал и мучил других. А девушка…он наверняка изнасиловал бы ее, а потом, насытившись, убил бы. Утерев пот со лба, я отбросил арматуру в сторону и поспешил помогать девушке. Вряд ли ей приятно было контактировать физически с трупом. Отбросив не без труда обмякшее безжизненное тело в бок, я присел на корточки перед несчастной жертвой. Сначала я молчал, не зная что сказать.  В итоге смог выдавить из себя первые слова, произнесенные наедине конкретно с этой девушкой.
- Прости, что тебе пришлось все это пережить. – Неловко произнес я, отведя глаза в сторону. Я представлял, какого ей сейчас. Пережить сначала акт террора, потом похищение…а затем еще и смерть своего мучителя. И как ей объяснить, что я не хотел убивать? И что…это в принципе не первое мое убийство, поэтому страдать и метаться по сторонам из-за этого не буду?
- Ты ранена? – Вновь перевел взгляд на девушку и заметил след от ожога на ее плече.
- Я помогу тебе встать и добраться до скорой помощи… - Хотелось добавить «если не побрезгуешь прикасаться ко мне», но я не стал перебарщивать.