Она подкинула ключи от машины, тут же их поймав. Сигарета торчала из правого уголка рта. Иногда густые облачка дыма вырывались из ноздрей. Девушка облокотилась о капот все еще теплой Субару темно-зеленого цвета, изучая дом перед собой.
Это был небольшой, двухэтажный домик, похожий чем-то на игрушечный. Выполненный в голубых тонах, с синей черепичной крышей, казалось, что он и правда только сошел с полки детского магазина. Перед домом лужайка, припорошенная снегом, на которой красовались гномы, вокруг нелепых клуб, что летом были заполнены цветами. Перед дверью тоже стоял гном. Толстый, страшный, он жестом приветствовал гостей.
Что за дурацкий фетиш?
Она поморщилась, убирая  непослушную, вьющуюся прядь за ухо. Это не особо спасло, так как точно такая же тут же вновь вылезла на лицо. На первом этаже где, скорее всего, располагалась кухня, горел свет. В окне мелькал женский силуэт, лишь на секунду застыв. Марион почувствовала, что на них смотрят сквозь тонкую белую шторку. Но девушка осталась неподвижна, продолжая изучать дом.
Для нее он казался до тошноты идеальным. И это было явно не заслугой Блетчера. Обер была удивлена, что у такого мерзкого труса есть жена и двое детей. Эту информацию Шафт выдал им в самую последнюю минуту. Почему? Конечно же опасался, что и она и Дэниэл откажутся разбираться с этой крысой, который совсем не хотел возвращать долги, в которых погряз с головой. И о чем он вообще думал? Что Джоэл просто забьет? Или что они не найдут его? А может, что его семья станет для них тормозящим фактом?
Глупец.
Девушка сплюнула, бросив быстрый взгляд на Бэрроуза. Он присоединился к ним недавно. Нелюдимый, замкнутый этот мужчина вроде бы находил общий язык со всеми, а вроде бы и нет. Весь путь от их убежища до дома Блетчера они не проронили не слова. Это было несколько непривычно, но девушка смирялась с изъяном каждого в их дружной и большой семье.
К тому времени, прошло около двадцати минут тягостного ожидания и молчания. Свет на кухне погас, но тут же зажегся на втором этаже и в гостиной.
- Он нас ждет.
Француженка оттолкнулась от машины, прокручивая меж пальцем фиолетовую зажигалку.
- Этот ублюдок скорее всего опять попытается увернуться, - девушка остановилась у дорожки, выложенная бело-серым гравием, после чего повернулась к Дэну, словно бы желая провести последний инструктаж, - я уже имела дело с этим парнем. Мерзкий жирный трусливый ублюдок. Постарайся меньше слушать его болтовню. Сегодня крайний срок. Я понимаю, что у него семья, - Обер потерла переносицу, успев вдохнуть слабый запах сигарет, которым пропахла ладонь, - но. Ему уже раза четыре говорил, что он перешел дорогу не тем. То есть, при очередном финте, мы его убьем. Без разговоров. Ах, - девушка щелкнула пальцами, - осторожнее, он может быть вооружен.
Марион повернулась к двери. В окне гостиной на первом этаже напротив них, отодвинув штору мерзкого цвета недозрелого персика, стоял мужчина. Толстый коротышка, с маленькими, злыми серыми глазками.
У него точно за спиной дробовик. Чертов ублюдок.
Он подставил их. И подставил сильно. Да, им удалось избежать жертв. Но этой трусливой твари стоило бы убежать подальше, чем собственный дом. Девушка неспешно зашагала по тропинке, что вела прямиком к крыльцу. Гравий хрустел под ногами, облаченными в меховые  коричневые сапоги. Вообще, Марион была одета довольно-таки легко, не смотря на стойкий мороз. Малиновый свитер крупной вязки с мордой оленя спереди, под которым была лишь белая футболка, да черные, плотные джинсы. Девушка не планировала много времени проводить на улице, посему даже и не думала захватить куртку.
Обер коснулась белой двери, на которой висел маленький колокольчик, сделанный под серебро, украшенный узорами в виде подков.
На удачу что ль?
Мари постучала громко три раза, отступая на шаг назад. От этого мужичка можно было ожидать чего угодно. Она не удивится, если получит пулю, как только он откроет дверь.
Надеюсь, он не настолько глуп.
Дверь чуть приоткрылась. В темноте прихожей сверкнул маленький прищуренный глаз.
- Проходите.
Обер не заставила себя долго ждать, резко распахнув дверь, да проходя в дом вслед за хозяином, что, казалось, стал еще меньше.
Боится, сукин сын.
Лишь на мгновение в голове Марион пронеслась яркая мысль: Как ей получается сочетать в себе всепоглощающие доброту и злость?

Есть люди, что готовы ради своей жалкой жизни идти по головам, не задумываясь, чьи они: стариков, женщин или детей. Такие слизняки уже прогнили внутри.  Желчь и зловоние сочится из них. Они оставляют после себя мерзкий след, пустоту и ничего более, пожирая все на своём пути, живя лишь для своего блага. Такие люди недостойны жизни, и именно таким человеком был Говард Блетчер.
Она не знала, почему они связались с ним, просто не понимала. Или не хотела понять. Чтобы было у этого человека? Чем эта тварь так полезна? Кажется теперь, глядя перед собой, Обер начинала осознавать, чем этот паразит заслужил право на то, чтобы Ранкор обратился к нему.
Марион не слышала ничего. Время будто остановилось. Она смотрела перед собой широко раскрытыми глазами, не смея моргнуть. Сквозь небольшое серо-черное облако начало прорисовываться маленькое, несколько худоватое тельце, одетое в пижаму с какими-то разноцветными роботами, что медленно, словно в замедленной съемке глупого боевика, падало на спину.
Лишь только когда тело со стуком достигло пола, француженка словно очнулась от своего забытия, моргнув.
- Нет...
Слабый хриплый стон сорвался с искусанных губ женщины. Толстяка не было и в помине. От него остался лишь мерзкий сладковатый запах тухлых яиц. И труп. Вот только совсем не его.
Ей казалось, что она сейчас задохнется. Мир словно сузился до пределов этой мерзкой гостиной, нет, меньше. До пределов тех метров, на которых они стояли. Старые кошмары роем взвились внутри, показывая то, что она так хотела забыть. Стереть. Выжечь. Марион не помнила, как рванула вперед, сметая со своего пути кресло и стеклянный кофейный столик, что, влетев в стену, с оглушительным звоном разбился вдребезги.
У него не было шанса. Ни малейшего. Пуля прошла точно по центру. Черная дыра зияла во лбу, словно метка Смерти. Под маленькой, светлой головкой уже натекла приличная лужа крови. Русые, мягкие волосы на затылке слиплись, превращаясь в багровые сосульки. Обер схватила это хрупкое тельце, тряхнув его. Женщина не понимала, зачем делает это. Было ясно как Божий день, ребенок мертв и воскресить его может только чудо. Но о каких чудесах может идти речь в этом мире?
Ему было лет семь. Он был щупленьким слегка бледноватым мальчишкой, сжимающим в руках игрушечного робота, имени которого она не знала, такие же украшали его футболку и штаны, служившие пижамой. Широко раскрытые серо-голубые глаза уставились в потолок, рот был открыт в немом крике. Он просил о помощи, но его предали. Предал собственный отец. Паразит, так отчаянно желающий жить, что бросил сына расплачиваться за свои грехи жизнью.
- Он мёртв, Дэн. Мёртв.
Обер даже не повернула голову в сторону напарника, продолжая сжимать еще теплое тело семилетнего ребенка. В какую же бездну надо пасть, чтобы сотворить такое? И в какую бездну пали они?
-  Я убью его, убью его, убью.
Она повторяла это словно заклинание. Болотные глаза, что будто бы стали темнее, смотрели сквозь тело. Нужно сконцентрироваться. Нужно думать. Но перед глазами лишь ее окровавленные руки и полная беспомощность. Сколько времени прошло? Час? Два? Нет, секунд пятнадцать, не больше. Марион осторожно прикрыла большие глаза, что уже успели затуманиться, жизнь окончательно покинула их.
- Он еще здесь, - женщина резко поднялась, метнувшись к лестнице, ведущей на второй этаж, к спальням.
О нет, он больше не достоин смерти.
Только сейчас Марион заметила женщину, что стояла, облокотившись на стену. По щекам ручьем стекали слезы, но сама она будто бы и не дышала вовсе. Пышная копна рыжих волос разметалась по плечам, было видно, что дама только-только расчесала свою гордость. Из-под легкого  шелкового халатика виднелась комбинация вульгарно-розового цвета. Кажется, сегодня женушка надеялась, что мерзкий карлик ее удовлетворит. Но он решил преподнести ей другой подарок.
- Где он?!
Марион тряхнула женщину, с силой ударив о стену. Но та продолжала смотреть на тело своего ребенка, не двигаясь, будто бы впавшая в транс.
- Блять!
Обер отшвырнула её от себя, ринувшись опять к спальням.
Он не мог уйти. Не мог.
Словно бы в подтверждении ее мыслей с правой стороны за синей дверью, которая была усыпана разными наклейками, послышался грохот. В глазах Марион плескалось безумие. Дьявол, что захватил ее с головой. И он был в бешенстве, снося всё на своем пути.