Опять это сладкое ощущение. Смотреть на боль, чувствовать, как чья-то жизнь зависит от воли случая. А еще страх. Они все боятся умирать. Слишком много надежд и целей, слишком много привязанности к миру. Слабость, вот что делает их трупами, валяющимися, в конце концов, безвольными куклами на арене. «Они переоценили себя. Тупоголовые идиоты». 
  Раунд подходил к концу. Дитрих видел все с самого начала. С каким трудом Джеймсу дается этот бой, как много было потеряно возможностей убить противника гораздо раньше. Хотя, надо признаться, оба были хороши, они напоминали титанов с равными силами, которые должны бороться до самого конца, будь то победа или полное поражение. «Ну же, работай мозгами Блэкбёрн, или твою чертову жизнь только мутация спасает?» Дитрих определенно заскучал. Страха не было. Все присутствующие находились в томительном  ожидании. «Эти тупицы жаждут чужой смерти, а сами считают себя добренькими представителями человечества. Какие же люди убожества».
   Рейн решил переместиться поближе к арене, при этом думая о каких- то отвлеченных вещах, никак не связанных с борьбой, как внезапно резко поднял голову и хищно впился взглядом в мутанта с шестым чувством. Жажда. Вот оно. Рейн успел поглотить вязкий комок страха и стрелка, отсчитывающая последние секунды жизни мутанта-гладиатора, оборвалась. Трибуны взорвались бурными криками. Дитрих безумно засмеялся, но никто не обратил на это внимания. Прилив сил, неограниченный эмоциональный подъем, это словно наркотик, без которого жизнь кажется слишком серой и тусклой.
«Ну что, пора навестить победителя». Рейн довольно быстро обошел арену и оказался там, куда обычно уходят гладиаторы по окончании боя. Длинный извилистый коридор и вот уже знакомое лицо. Джеймс стоял, прислонившись к стене и хмуро смотрел на Рейна.
- Чего пришел? – прохрипел Блэкбёрн.
«Забавно получается, еле живой, а гонора, как будто это был лучший бой в жизни». Рейн улыбнулся своим мыслям, явно чувствуя свое превосходство над измученным победителем.
- Давай, скажи что-нибудь, и уйдешь отсюда без одной почки, Дитрих.
- В чем дело, Блэкбёрн, мы слишком давно не виделись, чтобы начинать общение так пасмурно, - ухмыльнулся Рейн. – Вот, пришел посмотреть на игру. Ты знаешь, у меня к ней свой  интерес. Они все боятся проиграть, и даже в тебе таится этот страх. Это кайфовое чувство. Сегодня ты отвратительно дрался, почему Джеймс? – залившись смехом, Дитрих принялся крутить в пальцах не зажженную сигарету. - Я подумал, тебе пора бросать арену, ты начинаешь лажать. А знаешь, что будет, если ты продолжишь лажать? Конечно, знаешь. Но ты ведь обязательно проиграешь, оставив мне свою порцию страха, верно? – Ранкоровец улыбнулся, явно довольный своими словами. Его мало беспокоило состояние Джеймса. Выглядел тот не лучшим образом, но от этого было только приятнее. – Ты становишься слаб, твоя способность медленно убивает тебя. Только подумай,  чуть не проиграть идиоту, с шестым чувством, похоже ты впервые столкнулся с тем, кто пользуется головой, а не горой мускулов. Тебе тоже не помешало бы иногда включать голову. А то такое чувство, будто ты на арену отдыхать пришел, а не выигрывать, - словно смакуя, растягивал слова мутант, критически осматривая старого знакомого с ног до головы.
- Только не надо так угрожающе смотреть на меня. Ты так жесток, Блэкбёрн, а я же пришел тебя поддержать, направить на путь истинный. А у тебя одно на уме, желание меня покалечить. Как не красиво с твоей стороны - последние слова Рейн практически прошептал на ухо Джеймсу, пытаясь этим вызвать в собеседнике еще большую бурю эмоций.

Видеть как человек, которого ты пытаешься морально уничтожить, постепенно выходит из себя – бесценно. Вот и сейчас Дитрих чувствовал, как Джеймс из-за всех сил старается сдерживаться, пропуская  все мимо ушей. Но некоторые, слова, словно самые пронырливые стрелы попадали точно в цель и били по самолюбию гладиатора. От этого у него напрягались мускулы и периодически вздрагивали пальцы на руках. На переносице четче проявлялась  морщина, а взгляд становился все холоднее. Настроение Рейна, наблюдавшего  все это, только улучшалось. Он и сам не знал, почему ему так важно было сейчас оскорбить Джеймса. Может для того, чтобы один из сильнейших бойцов Нового Колизея, тоже, наконец–то, почувствовал себя дерьмом и спустился с небес на землю. На самом деле Рейн до сих пор чувствовал некую досаду за то, что такой же мутант как и он был в разы сильнее и быстрее, за то, что в школе его никто не трогал, тогда как Дитриха нещадно избивали. За то, что, не смотря на факт его мутации, он стал любимчиком людей и, наконец, за то, что даже смерть его будет красивой. Так или иначе, Джеймс умрет в бою, и многие будут жалеть об этом, в то время как о смерти Рейна никто даже не узнает. Но Дитрих был слишком самодоволен, чтобы признавать тот факт, что этот опытный боец арены хоть в чем-то превосходит его.
   Всего несколько слов, которые сами по себе безобидны и Блэкбёрн слетает с катушек. Резкий и быстрый удар стал полнейшей неожиданностью для Дитриха. Из глаз будто посыпались искры и все вокруг на несколько секунд потемнело. Рейн еле устоял, кое-как заставив себя не поддаться искушению, и не свалиться прямо под ноги Блэкбёрна.  Но Джеймс был достаточно разозлен, чтобы так просто дать Дитриху передышку. Пальцы гладиатора словно тиски сомкнулись на плече  Рейна. Дитрих сморщился от невыносимой монотонной боли, которая с каждой секундой становилось все больше. Это было похоже на настоящий ад, который Рейну еще не доводилось испытывать. Оказывается, боль от постоянных драк не шла ни в какое сравнение с тем, что сейчас испытывал ранкоровец. Ноги подкосились, и из груди вырвался хриплый стон. Блэкбёрн – сверхчеловек, его физические показатели необычайно высоки. И если бы Рейн перед этим как следует, не подкрепился чужим страхом, плечо, вместе с ключицей и челюстью вероятнее всего были бы уже сломаны. И не просто сломаны, Рейн допускал возможность, что кость от такого напора просто бы раскрошилась.
- Отпусти ублюдок!- Прорычал Рейн и, собрав все свои силы,  бросил их на то, чтобы вырваться из этих железных тисков и со всего размаха врезать Блэкбёрну в скулу. Он подозревал, что его удар даже близко не сравнится с тем, что нанес ему Джеймс, но учитывая свою возросшую силу и то, что гладиатор был уже порядком побитый, ему тоже пришлось не сладко.
- Ну, ты и ебанутый, - каким-то ненормальным смехом разразился Рейн держась за больное плечо. Челюсть ныла. Дитрих сплюнул под ноги. В кровавой лужице мелькнуло что-то белое. Кажется, сегодня он лишился зуба.
- Это просто пиздец Джеймс, ты настоящий псих. Таких как ты нужно держать в изоляторе, а не выпускать на арену. Тебе бы просто кулачищами размахивать, ты так слишком быстро износишься, тебе понятно? Бросай нахуй это дело, потому что в один момент ты столкнешься с тем, кому не сможешь дать отпор и просто подохнешь. И ты даже не успеешь подумать обо мне, некогда будет. Ты будешь чувствовать страх перед смертью. Я просто упьюсь им и в итоге сосать будешь ты.
Резкая слабость охватила Дитриха, но его безрассудство, распаленное произошедшим, даже не собиралось утихать. Рейн дико улыбнулся и нагло посмотрел на на Блэкбёрна.
- В конце концов, тебе и так мало жить осталось.

Отредактировано Rhein Dietrich (2014-04-23 17:07:35)

Блэкбёрн стремительно сорвался с места. Одно резкое движение и кулак Джеймса вновь прошелся по многострадальной челюсти Дитриха. Рейн покачнулся, готовый вот-вот повалиться на спину, но гладиатор сделал это за него. Ранкоровец даже не понял, как оказался на полу, прижатый сильным телом,  ярость которого раскаляла все вокруг. Казалось, будто температура воздуха увеличилась на несколько градусов. Стало невыносимо жарко.
- Хуев громила,  ты разозлился от фразы сдохнешь да? Ты, правда, сдохнешь, сдохнешь как собака, -  орал Рейн. Он из-за всех сил бил во все места, куда  только мог попасть. Он хотел, чтобы Джеймс корчился от боли, но казалось, что его попытки Блэкберн воспринимает  не больше, чем попытку навозного жука упавшего на спину, перевернутся обратно. Рейн знал, как важно сейчас давать отпор, чтобы измотанный боец в итоге ослаб окончательно.  Однако Джеймс и не думал слезать, более того, каждый его удар, вытягивал из Рейна силы, от чего тому было все сложнее сопротивляться. Дитрих чувствовал неимоверную боль, помогало лишь то, что она была привычна. Но он не учел того факта, что гладиатор в своем яростном безумии решит зайти еще дальше. Сомкнувшиеся на горле пальцы, разом лишили всего воздуха. Кадык сдавило так, что  глаза невольно покраснели, а из груди вырвался протяжный стон. Такой удар по самооценке, заставил  Дитриха пожалеть о том, что умерший мутант не был трусом. Слишком мало сил и они уже на исходе.  Из горла Рейна доносились отчаянные хрипы, к голове прилило слишком много крови. Звон в ушах стал просто оглушительным.  Его спасали лишь собственные руки, не дающие Джеймсу сдавить горло с большей силой. Когда Дитрих побледнел, и  глаза потеряли способность различать цвета, Блэкбёрн, наконец, ослабил  хватку, при этом  произнося то, что Рейн меньше всего хотел бы сейчас услышать. Мутант жадно ловил ртом воздух, пытаясь насытиться кислородом. К нему снова вернулась способность мыслить.
   Даже отдаленное подобие улыбки изобразить сейчас было нестерпимо сложно, но привычка сделала свое дело. Дитрих лежал практически обездвижено, пытаясь пошевелить хотя бы пальцами. Во рту чувствовался  ярко выраженный металлический привкус. Внизу живот приятно тянуло. «Твою мать. Возбудится из-за того, что тебя сейчас нихуево так отделали и размазали по коридору, это надо уметь». В области ширинки резко стало тесно. Рейн ненавидящим взглядом окинул Джеймса все еще нависающим над ним.
- Даже «идиот с шестым чувством» больше сопротивлялся, чем ты, девочка.
- Сука, чтобы ты  сгнил, мне ничего от тебя не надо! Даже твоего ебанного страха! - Дитрих приложил нечеловеческие усилия, чтобы, наконец, скинуть с себя Джеймса и ударить того в солнечное сплетение.
«Надеюсь ты почувствуешь что такое боль». 
  Рейн  отполз к стене. Действие способности прекратилось. Ощущения вседозволенности и всесилия исчезло. 
- Не слабо ты меня покалечил, гнида, - прошипел Дитрих. Изо рта  потекла струйка крови. Рейн улыбнулся, сверкнув окровавленными зубами.
- Я думал, ты меня всерьез убьешь. Что помешало? Не хочется марать свои золотые ручки, которыми ты каждый раз награждаешь более сильных противников? Скажи, Джеймс, ты же любишь убивать, ты всегда убивал, в тебе нет ничего человеческого, так чего же ты меня не убил? – Рейн рассмеялся как сумасшедший, вытирая с губ кровь. Все тело ныло. Каждый вздох давался с большим трудом.

Блэкберн выглядел так, будто даже находится в одном помещении с Рейном,  до жути противно. Вопрос об убийстве и вовсе вызвал неоднозначную реакцию. Как и ожидалось, гладиатор не сказал ничего хорошего, более того, он словно пытался задеть чужое самолюбие с каждым произнесенным словом. Впрочем, Дитрих не услышал ничего нового, он заранее знал, что ему ответят. 
- Это все так забавно. Скажи уже откровенно. Ты не хочешь меня убивать не потому, что  я этого недостоин,- на этих словах Рейн засмеялся, облизывая солоноватые губы. Похоже, Джеймс, вдохновленный своей легкой победой в этой небольшой схватке, нашел в себе силы не только убивать взглядом, но и использовать тактику самого Дитриха, словесно уязвляя противника.
-  Недостоин умереть от руки гладиатора. Просто смешно. У вас у всех такое огромное самомнение? Или только у тебя, Джеймс? Хотя конечно, с чего бы ему не появиться, ты всего добился с легкостью. И знаешь почему, все дело не в тебе, а в твоей способности. А без нее ты ни на что не годен, - Рейн, заставив себя усилием воли подняться, оперся о прохладную стену. Силы постепенно возвращались к нему. Хотя каждый сантиметр тела и отдавал ноющей болью, ее можно было терпеть. Парень уже не знал, для чего пришел сюда и почему продолжает этот странный диалог, особенно, после всего, что только что произошло. Дитрих всегда отчетливо понимал, что нуждается в таких ярких эмоциях и выбросе адреналина. От этого он чувствовал себя свободнее, как будто, это было частью его жизни, без которой он уже не мог существовать. Он должен был чувствовать боль. Привычка, выработанная еще с детства.
   Смотреть на ослабленного Блэкбёрна было необыкновенно приятно, и в то же время появилась мысль, что от самого Дитриха ничего опасного не ждут. Не воспринимают всерьез. Поэтому Джеймс так расслабленно лежит на полу, словно на диване у себя дома. Это злило.
- Вместо того, чтобы хоть чуточку постараться, ты валялся, как безвольный мешок с дерьмом. Да еще и со стояком. Самому не стремно, что на меня стоит? – С долей презрения и чувством собственного превосходства проговорил Джеймс. Рейн ухмыльнулся. Блэк не промах. Все сразу заметил, а теперь еще пытается этой информацией подколоть. Дитрих с трудом заставил себя оторваться от стены. Он приблизился к гладиатору на опасное расстояние, грубо схватив того за грудки при этом оттягивая на себя майку.
- А тебе что, стремно, Джеймс? – зло отчеканил Дитрих. - По-моему только с помощью этого стояка ты обычно стонешь как шлюха. Может, хочешь испытать это снова, а Блэкбёрн? А то ты на своей арене совсем озверел, - усмехнулся Рейн, пройдясь пальцами по подбородку парня.  Рука легла на затылок Джеймса.  Пальцы, обвив волосы,  жестко оттянули голову назад, оставляя беззащитной шею без единого шрама. Рейн прошелся по ней языком, при этом больно укусив, от чего на той остался глубокий красный след от зубов. Одновременно Дитрих придавил гладиатора к полу, усевшись на его бедра, чтобы мутанту сложнее было сопротивляться.

Дитрих любил, когда Джеймс вот так шептал его имя. От этого веяло некой опасностью и в тоже время близостью.  В такие моменты контроль над ситуацией полностью переходил в руки Рейна, чего тот всегда и добивался. Все должно было быть именно так, как захочет Дитрих. Он просчитывал каждый шаг, чтобы заполучить желаемое, и только иногда позволял себе отвлечься на эмоции, забыв обо всех расчетах, но сейчас его занимала только одна мысль, и она упиралась прямо в ширинку джинсов. Помимо этого Дитрих начал улавливать то, что больше всего желал -  страх. Он  сразу почувствовал этот слабый аромат, исходящий от Блэкбёрна. Он казался самым сладким из всех, что когда-либо приходилось чувствовать Рейну. Дитрих давно хотел ощутить его, но добиться страха от гладиатора было нереально сложно. Джеймс не был трусом и уж тем более не боялся  немца. Но сейчас что-то изменилось. Борясь  с искушением, Рейн поглотил маленький комок испуга. К нему снова возвращались силы, и это опьяняло  не хуже алкоголя. А вот, Джеймс, чувствуя упадок сил, пытался защищаться хоть каким- то образом. Слова, произнесенные Блэком, не оскорбляли, только заводили, от чего у Рейна сносило крышу. Только вот ощутив чужую руку на своем стояке, снесло с катушек окончательно.
- Или теперь ни на кого не встает, кроме меня?
- Просто заткнись, - ухмыльнулся Рейн, переходя на плечи и ключицы, оставляя следы от зубов везде, где можно. Ледяные пальцы проникли под футболку и впились в спину Блэкбёрна, практически раздирая ее ногтями, а Джеймс, не ослабляя хватки, продолжал сжимать руку. Видя, какое удовольствие от этого получает Рейн, гладиатор вновь почувствовал свое превосходство.
- Ты и впрямь такой жалкий, а еще говоришь о моей способности. Для меня ты никто, и слушать тебя, все равно, что прислушиваться к жужжанию надоедливой мошки, - с ненавистью сказал Джеймс. На что Дитрих вновь залился смехом, находя в этих словах слишком много лжи.
- Похоже, ты, таким образом, пытаешься переубедить сам себя. Прекрати врать Блэкбёрн, и работай рукой. Усерднее. – Ухмыльнулся Рейн, прерывисто вздохнув от накатившего кайфа. Пульс увеличился, отстукивая свой ритм где-то в голове. Мыслей уже не осталось, только желание. Навязчивое и похотливое.
- Так зачем ты пришел, Дитрих? – прошептал Джеймс, оказавшись практически вплотную к лицу Рейна.  Ранкоровец сам не знал, но сейчас его это мало волновало. Ему нужен был страх, адреналин, эмоции, которые заставляли чувствовать себя живым. Ему нравились оскорбления по отношению к нему, боль и возможность обладать чужим телом. Он впился в губы напротив, больно кусая их. Силой, заставив Блэкбёрна приоткрыть рот, он практически насиловал его своим языком. Сильные руки Дитриха  прижали тело Джеймса к полу, от чего оба приняли горизонтальное положение. Рейн по-хозяйски улегся на гладиатора, прижимаясь  своими бедрами к его, тем самым, пытаясь вызвать ответные эмоции в Джеймсе. Дитрих прекрасно знал, что ненависть Блэка надумана им же, словно своеобразная защита от вторжения в личное пространство и он знал как разрушить эту защиту .

Податливость гладиатора сводила с ума. Рейну нравилось, что обычно хмурый и неприступный Джеймс, раскрывался ему, давал возможность увидеть себя в моменты близости, услышать редкие глухие стоны. Блэкбёрн прижимался своим  разгоряченным телом к Дитриху, обнимая и позволяя тому делать с собой практически все. Малейшее сопротивление, тут же пресекалось ранкоровцем, и Джеймс вновь уступал, с головой ныряя в свои чувства. Солоноватый от привкуса крови, поцелуй, возбуждал еще больше.  Дитрих исследовал каждый уголок чужого рта. Больно прикусив язык, он тут же посасывал его, чтобы унять неприятное тянущее ощущение и вновь начинал кусать. От таких манипуляций, губы Блэкбёрна  вскоре покраснели и чуть распухли.
-  Захотелось потрахаться, так бы и сказал сразу.  А то взял привычку много выебываться, - прошептал Джеймс прямо на ухо Дитриху, практически опаляя его своим горячим дыханием, от чего Рейн чуть не застонал в голос.
   Когда ощутимый дискомфорт от упирающегося в ткань джинсов стояка, стал практически невыносимым, ловкие пальцы Блэка, дали ему долгожданную свободу, обвив ствол, и делая поступательные  движения рукой вверх-вниз.
- Если бы я сразу это сказал, ты бы просто послал на хуй. Я же тебя знаю, - еле слышно произнес Дитрих, прерывисто дыша и морщась от наслаждения и ноющей боли, до сих пор не прошедшей после драки. Глотки кислорода поступали неровными порциями, пытаясь компенсировать его недостаток в воздухе. Рваные поцелуи,  украдкой, казалось, могли  им насытить. Вскоре возможность сдерживаться окончательно покинула Рейна. Он и не смог бы, даже если бы сильно захотел. Дитрих уже сам толкался в руку гладиатора.
- Быстрее. Быстрее, ну же, - забывшись, шептал Рейн, уткнувшись в шею Блэкбёрна. Он тихо стонал, приоткрыв рот. Судорожные вздохи то и дело вырывались из груди.  Каждая клеточка тела словно пребывала в напряжении. Набухший  кровью член пульсировал, а дыхание участилось. Резкая волна наслаждения и хриплый стон Дитриха, разорвал пространство полутемного пустого коридора. В трусах Рейна стало мокро от  своего же семени.
   Когда способность более или менее трезво мыслить вернулась к ранкоровцу,  на его лице вновь появилось прежнее ехидное  выражение с наглой улыбочкой. Как будто не он только что потерял самообладание и достиг вершины экстаза. Но на этом немец не собирался заканчивать. Он хотел полностью овладеть чужим телом. К тому же, гладиатор и сам теперь был не слабо возбужден. Этим надо было воспользоваться как можно скорее, пока он не пришел в себя. Рейн не заставил себя долго ждать. Оказавшись на уровне бедер Джеймса, Дитрих развел его ноги в стороны. Разобравшись с ремнем, он добрался до ширинки парня и  медленно, словно дразня, расстегнул ее языком. Затем ухмыльнулся и резко поднявшись,  грубо перевернул ослабленного гладиатора на живот, попутно стягивая с того штаны до колен. Заставив Блэка встать на четвереньки, Дитрих, устроился сзади и задрал его футболку наверх. Влажный язык  прошелся по позвоночнику, оставляя на нем мокрый след. Одной рукой Рейн придерживал Джеймса за живот,  то лаская, то царапая кожу, а другой заткнул рот. Пальцы, раздвинув податливые губы, оказались во рту Блэкберна, хозяйничая в нем и намекая на мысли Дитриха.

Отредактировано Rhein Dietrich (2014-05-03 01:21:46)