Что может красить женщину лучше беременности? Да ничего, кажется. По крайней мере, так думают многие. И действительно, разве не красива будущая мать, лицо которой так и светится любовью и обожанием к мужу и еще неродившемуся ребенку? Заботливая, ласковая, нежная и домашняя. Последний год Эльза проводила в новом доме, в их с Аланом семейном гнездышке, тратя много времени на его обустройство и придание помещению должного уюта. Еще большей радостью озарилось ее лицо после того, как пришли положительные результаты теста на беременность. Но новая радость принесла и новые тревоги. Она еще помнила о собственном брате-мутанте, которого не видела давно и полагала, что больше никогда не увидит. Она помнила и о матери, которая после известия о том, что у нее появится внук, четко высказала свою позицию. "Если это будет не-людь, то я не хочу его видеть". Да, она сказала примерно так. Резко, четко, но отражая еще и мнение самих молодоженов. Алан редко когда признавал мутантов полезными, а сама Эльза была слишком подвержена влиянию мужа и матери, чтобы как-то потом в будущем начать противиться им. Если они скажут отказаться от ребенка, то она сделает это. Будет немного больно, отказываться от того, что носил в себе почти год всегда сложно, но неприязнь к мутантам на этом этапе жизни была сильна.
Она была на кухне и готовила. Вернее, хотела начать готовить. Даже мясо из морозильника достала и положила в миску, чтобы то растаяло. А пока можно было сгрызть яблоко, сидя в кресле, и почитать какой-нибудь роман еще конца прошлого века. Тогда умели писать нормальные книги с нормальным сюжетом и любовной линией, а не что-то похожее на популярные вампирские саги, по которым девочки раньше тащились. И уж точно лучше тех книг, что стали выпускать в последнее время. Сюжет не менялся, менялась лишь расовая принадлежность главных героев. Сегодня - мутанты, еще вчера - вампиры. Кто придет им не смену лет через десять, не знал никто, но Эльза хотела бы, чтобы фантазии популярных авторов оставались просто фантазиями. Дождь, который моросил за окном, и убаюкивающая классика общим фоном мирно убаюкивали женщину, заставляя ее отвлекаться от строчек и терять общий смысл написанного. Или же это просто данный момент в книге был слишком тяжелым, или некоторая усталость сказалась, но она действительно уснула, уронив книгу на пол. Разбудил женщину настойчивый звонок в дверь. Она еле заставила себя разлепить глаза. Шея неприятно болела: все же спать в креслах весьма вредно для здоровья. Блондинка кинула быстрый взгляд на часы и подумала о том, что мясо на так и не приготовила. Скорее всего должен был вернуться с работы муж. Голодный и уставший. Барбридж встала с кресла и осторожно потянулась. Нет, для Алана это еще немного рано, ведь тот всегда приходит в одно и то же время. Никого другого она не ждала, а потому открывала дверь с некоторой настороженностью. Н-да, внешний вид у нее, конечно, был сейчас не самый подходящий для встречи незваных гостей, но времени переодеться из тренировочных штанов и бесформенной майки у нее нет.
- Доброго вечера, вам что... - гость на пороге казался чем-то неуловимо знаком. Эльза вглядывалась в его лицо с улыбкой, силясь понять, где же она видела этого мужчину.

Наша память - единственное, на что никто никогда не имеет права посягнуть. Так было. Ровно до тех пор пока не появились мутанты, способные влезть в чужую голову и прочитать в ней все, что дорого человеку. Эльзе были дороги те воспоминания из далекого детства, когда Бишоп еще был нормальным и с ним можно было играть, смотреть мультики и ходить в кино. Старший брат - это вообще универсальный человек. Он защитит, поможет, пожалеет. Только вот отвращение матери перечеркнуло все, заставляя двух детей разбежаться по разным углам и косо друг на друга смотреть. А во взгляде Эльзы была еще и ненависть. В восемь лет ей казалось, что Бишопу было обидно выслушать от матери все, что она сказала в порыве злости. В десять лет она просто не захотела бы встретиться с братом, полагая его очень опасным. В восемнадцать она не любила каждого мутанта, помня о том, что все началось именно с Бишопа. Только после новости о его плохой крови надо было бежать как можно дальше. Они с Аланом хорошая пара, точно понимающая друг друга в отношении к мутантам. Не-люди не могут быть полезны. Они та самая ложка дегтя, портящая весь продукт. Именно поэтому она не хочет, чтобы ее ребенок был мутантом. Именно поэтому она боится, что все так и будет. Что ей придется отказаться от младенца, оставляя его без всякой возможности узнать о том, кто его настоящая семья и что где-то и когда-то, если бы не гены, все могло бы сложиться иначе.
Эльза сонно вглядывается в лицо, все еще не понимая, кто стоит перед ней. Она только делает пару шагов назад, впуская чужака в свой дом. Глупая, скорее всего, улыбка и отсутствие верных слов в голове. Почему он к ней так обращается?
Родинки.
Она замечает их на лице незнакомца и взгляд проясняется. Эльза просто не верит своим глазам. Перед ней стоял и улыбался Бишоп. Тот самый "ублюдок с порченой кровью", которого так долго проклинала мать и из-за которого, Эльза была уверена в этом, умер отец. Девушка даже не знает, чего в ней сейчас больше: ненависти к родному брату или желания обнять его. Она только протягивает руку вперед, касаясь мокрой куртки и тут же одергивает ладонь назад.
- Нет, нет! - она качает головой и нервно смеется, - Этого не может быть. Ты не должен быть здесь. Слышишь? Не должен.
Ей жалко брата. Она второй раз в жизни оказывается в противоречии между двумя чувствами. Она не видела его столько лет, но все это время в ней выращивали ненависть к нему и к таким, как он.
- Господи, - выдыхает она. Сейчас не самое лучшее время для молитв, но она не знает, что ей делать сейчас и к кому обратиться. Быть может стоит позвонить... Кому? Бишоп еще не совершил ничего противозаконного, а Алан и так вернется с минуты на минуту. Должен вернуться. - Зачем ты приехал?
Надо успокоиться и выяснить, что ему необходимо. Выкрикнуть "уходи" сразу - значит причинить ему боль.

Отредактировано Elsa Burbridge (2014-01-04 00:39:24)

Барбридж похожа на пугливую лань. Она действительно боится брата, но еще сильнее боится того, что он может как-то навредить ее ребенку. Эльза инстинктивно прикрывает рукой живот. Пусть он даже еще и не заметен, то то самое, что сейчас находится в ней, нуждается в защите, нуждается в ней самой очень сильно. И она будет готова его защитить. Бишоп весь мокрый. Чего она хочет, если на улице идет дождь? Она почему-то была уверена, что он не сразу зашел в дом. Стоял под дверью и промок весь до нитки. Вода стекает на пол, но Эльзе сейчас все равно. Она все это уберет потом. Она пока что готова стерпеть эти капли на полу. Главное, чтобы сейчас ушел брат и оставил ее в покое. Она точно не хочет видеть его. Так она себе шепчет. В это она заставляет себя верить, чтобы быть хорошей девочкой, которая слушает свою мать. Она отшатнулась, когда Бишоп попытался подойти. Паника в глазах была самой настоящей. Уже пора было звонить в полицию и просить их приехать. Уже пора было бы настоять  на том, чтобы Веспер ушел, но она не может. Она не может, потому что... Потому что рядом нет матери. Нет катализатора, рядом с которым ее неприязнь разгоралась. Барбридж не ненавидит, она боится. А это два совершенно разных чувства, но охватывают и опутывают они одинаково. Так кажется девушке, и так для нее это и было.
Эльза расклеилась, а потому дает коснуться себя. Холодно, мокро, неприятно. Ей страшно и даже больно. Хрупкая, слишком хрупкая для сильных рук Бишопа. Она смотрит ему в глаза. Жертва. Боится, но смотрит, ждет его слов, которые не заставляют себя ждать. Она совсем потерялась. Как он узнал о беременности? От кого? Мать его бы никогда не приняла, не пустила бы на порог, как это сделала Эльза. Она не может сейчас жалеть о том, что Бишоп тут. Кажется, не может. Уж точно не должна. Ведь она так долго его не видела. Своими ладонями она накрывает его руки на своих плечах. Скрестила на груди, приняв защитную позу, но касается его сама. По собственной воле. Дрожит, трясется, но рук не убирает.
- Да, - хрипит она, слабо понимая, зачем ему это, - да, я беременна. Эльза нервно сглатывает слюну, осознавая происходящее, и легонько улыбается, - У тебя будет племянник.
Именно так. Не "у меня будет ребенок", не "у меня с Аланом". Нет, именно "твой племянник".
Господи, как же сильно он изменился за все это время. Последний раз они виделись совсем детьми, неопытными, глупыми. А теперь все повернулось совсем страшно. Не для нее, для него. У Бишопа теперь вообще не будет возможности ее хоть как-то увидеть. Она... Она сама не разрешит ему появляться рядом. Потому что боится за ребенка. Потому что Алан будет против. Потому что мама никогда не говорит о своем первенце ничего хорошего.

Их мать была, кажется, помешана на крови. На чистом генофонде, который так нелепо прервался на Бишопе. Только вот она сама забыла о том, что и свою кровь смешала с немцем, чьи предки давно переехали в Америку. Между этими двумя фактами точно была какая-то связь. Иначе Веспер не сбежала бы с дочкой как можно дальше от мужа, чтобы не видеть позорного напоминания о том,что и ее собственную семью можно назвать породившей очередного мутанта. Гнойник на теле общества, на который никак нельзя повлиять. Чудовище, ужасное в своей безжалостности. Так были они обе убеждены все это время, так они убеждены до сих пор. Сколько еще должно погибнуть людей, чтобы их окончательно заперли в клетках или начали истреблять? Кто еще должен погибнуть от рук террористов, что открыто перешли в наступления, не считаясь ни с чем? Ранкор показал, что будет убивать всех. Даже детей, которых, по каким-то внутренним законам, раньше никто и не трогал. Теперь же правила решили резко изменить, только никто не спрашивал матерей о том, готовы ли они пожертвовать собственными детьми. Действительно, кто станет спрашивать слабых женщин?
- Пусти меня, - его объятья были слишком родными. Она могла не сдержаться и принять его. Принять обратно в семью. Но сейчас в ее жизни, пока Бишопа не было рядом, появился еще один человек, к мнению которого она была готова прислушиваться. И прислушивалась часто. Он не разрешит остаться ее брату рядом и принимать хоть какое-то участие в воспитании будузего малыша, - Пусти, мне больно.
Потому что я не знаю, что делать. Потому что когда я представляла себе твое возвращение, все было гораздо, гораздо легче и проще. Потому что никто не разрешит вам оставаться полноправными членами общества.
Эльза выслушала брата до конца, а только потом дернулась, выпутываясь из его рук. Да, он не причинит ей вреда. Да, она верит его словам. Искренне верит, но только этой фразе. Фразе о том, что от его рук ей ничто не грозит.
- Я боюсь тебя, - она оторвала взгляд от пола и лужи, которую рассматривала около минуты, - Потому что не знаю, чего от тебя можно ожидать. Я... Я не могу судить о верности системы. Вокруг слишком много тех, кто считает такой выход правильным. Но мутанты в большинстве своем людям совершенно непонятны. Людям свойственно бояться того, что они не знают.
И даже не захотят потом узнавать.
- Я прошу тебя. Уходи, - твердо сказала она, стараясь не сорваться. Не броситься на шею к уставшему и замерзшему брату. - Я не хочу, чтобы Алан тебя увидел.
Но голос дрогнул, споткнувшись на имени мужа. Она, как всегда, прикрывается чужими идеями и убеждениями, не имея собственных.

Пропаганда всегда действенна, когда воздействует на еще неокрепшие умы. Дети всегда поддаются мнению старших,впитывая его как губки и стараясь подражать тем, кто является для них авторитетом. Мать или отец, учитель или старший брат - ребенок будет ненавидеть только потому что это делает кумир. Эльза полностью вписывалась в этот штамп, принимая точку зрения матери за свою собственную. Она боялась и не любила мутантов из-за своего страха. Потому что они заставляли ее бояться. Она все еще не верила в то, что способности не-людей можно применить с какой-то пользой и без вреда окружающим. Слишком много раз она встречалась с тем, что слабый духом мутант убивал, уничтожал, взрывал. Это были всего лишь сообщения по телевизору. Но женщина свято им верила и старалась не пересекаться с тем, кто носит браслет. Даже Бишоп сейчас был страшен, хотя ему она готова была доверять. Он так разозлился, когда она попросила его уйти. Нет, бороться со старшим она не станет. Это было не в ее силах. Что может сделать слабая женщина против сильного мужчины? Даже если забыть, что он - мутант.
- Я знаю, что идиот останется идиотом в любом виде. Хоть с плохими генами, хоть без. Но я не могу отрицать то, что есть те, кто опасен. Кто не может контролировать себя. Кто не просто насилует, но потом сжигает эту девочку заживо, одной только силой мысли.
Она нервничала, сжимая и разжимая кулаки, и думала о том, что вообще не сможет побороть свои убеждения, которые ей так долго меняли. Эльза не может смотреть в лицо брату, потому что ей стало стыдно за свое предательство. Она оставила его одного, с отцом. Не попросила мать успокоиться и разрешить Бишопу переехать к ним в Баффало. Нет, она спряталась и решила забыть об этом, сделать вид, что не имеет к его жизни ни какого отношения. А ведь брат следил за ней, наблюдал. Ему была не чужда ее жизнь, из которой она постаралась его вычеркнуть.
- Но ведь это не... - как это вообще допускали? Отказ в медицинском обслуживании был для нее совершенно новый и необычен. Допускать мутантов к некоторым областям было бы действительно рискованно. Но не разрешать им вылечиться от банальной простуды? Это же совершенно нечеловеческое поведение. Только звери могут выгнать слабого из стаи или прайда и скалить на него зубы.
- Я не хочу, чтобы у моего ребенка было негативное отношение к мутантам. Я не хочу, чтобы он был похож на нашу мать. Ее поступок - позорное бегство ради спасения собственной шкуры. Но я говорю это тебе только потому что сейчас считаю именно так, - она еле заставила себя взглянуть ему в лицо. - Раньше я не осуждала ее поступок, только потому что не видела тебя.
Эльза осторожно коснулась щеки брата. Ей было жаль его. Так или иначе, но его все равно ждали школы для мутантов. Только вот с поддержкой семьи все могло бы быть иначе.
- Тебе удалось найти работу? Или предрассудки окружающих не дали шанса даже на это?

Это было странное и непривычное ощущение безнадежности, которое сильно давило на что-то внутри и выбивало из колеи, заставляя вспоминать давно забытое чувство искренней любви к старшему брату. Пусть оно и поистерлось под влиянием матери, не скупившейся на крепкое словцо в адрес оставленного ребенка, но полностью забыться не могло. Ей бы искренне хотелось помочь Бишопу, выгородить перед мужем, чтобы тот как-то проще начал относиться к мутантам и принял ее брата в семью, да только осознание того, что принципы так легко не меняются, останавливало от столь необдуманного шага. Да и не была она бойцом с вселенской несправедливостью. Скорее той самой серой массой, которая легковнушаема и готова проглатывать все, что ни скажет правительство. А раз оно говорит, что не-люди плохи, то Эльза врядли сможет противиться этому.
- Проси, мне сложно это понять полностью. Меня огораживали от подобных тебе все время, и я не знаю вашу точку зрения. Только то, что постоянно крутят по телевизору и радио, - глупая отговорка человека, который оказался в сложной ситуации между двух прессов, которые неумолимо приближаются и вскоре раздавят. Эти слова не остановят их, только замедлят, если найдут отклик в сердце Бишопа.
- Я рада, что тебе удалось наладить свою жизнь. Боюсь только, что это нелегально, - она спрятала руки за спину, - Если ты не хочешь навредить мне, то лучше уходи. Разумное предложение. Просто попросить уйти того, кто так долго ждал возможности встретиться с тобойю Было ли больно произносить это? Скорее всего, но лучше отказаться от брата сейчас, пока они еще мало друг о друге узнали. - Не беспокойся за племянника. Я постараюсь сделать так, чтобы он был лучше и добрее к мутантам, чем я или Алан. Обещаю, что не оставлю его, даже если он сам будет... Нет, хватит. Уходи.